Пишет Гость:
02.09.2011 в 20:07
автор будет тихонько мечтать о том, что заказчику хотя бы немного понравится.
исполнение 1, не рейтингово, немного ангстово.
читать дальшеМоменты, когда Джеймс шепчет ему на ухо любую глупость, которую вполне можно было произнести и так, заставляет Майкла вздрагивать и нервно облизывать губы. Странно, он так легко и беззаботно перенял общеизвестную привычку Макэвоя, что теперь без неё сложно обходиться, особенно в присутствии этого развеселого шотландца и его искрящихся глаз, многообещающих улыбок, похлопываний по плечу. Фассбендер часто ловит себя на мысли о том, что Джеймс повлиял на него в сотнях мелочей. Джеймс Макэвой, который сделал его, Майкла, зависимым от себя. От своих пьяных шуток, от каламбуров на трезвую голову, от дурацких, совершенно ребяческих шалостей.
- Они хотят нас, - губы Джеймса, те самые, которые он так любит облизывать и покусывать, у самого уха Майкла: дыхание греет, щекочет, оседает влажным на коже.
Вспышки, смех, "Джеймс, Майкл, повернитесь, пожалуйста, сюда!". И снова вспышки, и чьи-то глупые, однообразные вопросы сыплются со всех сторон.
- Тебя, - Майклу хочется отстраниться. Слишком жарко, слишком близко и тесно Джеймс прижимается к нему, притискивается бедром к его бедру, нарочно, Майкл уверен, что нарочно, потираясь. - Хотят тебя.
Уж Майкл точно хочет. Джеймс смеется ему в шею, сжимает ладонь на его талии сильнее, а потом высоко вздергивает подбородок, ослепительно улыбаясь толпе. Майкл чувствует, как воздух вокруг них, между ними искрит, и как становится сложно дышать, но Фассбендер выдыхает и улыбается.
- Скажите, как вам удалось добиться такой химии? - девушка в красном кардигане, задорно-рыжая и веснушчатая глядит на них с восхищением. Майкл склоняет голову на бок, смотрит на Джеймса, уступая ему право ответить.
- Мы страстно желали друг друга на протяжении всех съемок, но так ни разу и не переспали, - Джеймс прижимается к Майклу ещё и ещё, хотя, казалось бы, куда крепче? - Но думаю, скоро это исправим. Правда, детка?
Майклу неловко, потому что перед глазами мгновенно возникает с десяток картинок, наглядно демонстрирующих, как именно они с Джеймсом будут "исправлять". Фассбендер долго и неловко кашляет, пытаясь избавиться от чертового кома, вставшего в горле, а Макэвой снова сводит всё в шутку, склоняясь к рыжей журналистке, подмигивая и сладко щебеча "Он у нас очень скромный и воспитанный, такие дела".
- Пойдем, любовь моя, - он тащит путающегося в ставших вдруг неприлично длинными ногах Майкла за собой. - Ты просто очарователен.
Майкл слышит только кровь, гулко стучащую в висках. Вспышки слепят и хочется ослабить хватку галстука. Джеймс оборачивается и подмигивает.
- Четыре.
Майкл крутит на повторе снова и снова, ставит на паузу, проматывает и воспроизводит по отдельным кадрам. Намеренно растягивает слова, вычленяет "был секс" и "Майкл Фассбендер". Пачка сигарет стремительно пустеет, небольшая комната стремительно наполняется едким дымом. Дурные мысли того и гляди, как сказал бы Кинг, грозят к полуночи обрести плоть и превратиться в шатающихся по квартире зомби. Джеймс на мониторе лэптопа довольно улыбается, ерзает на стуле, смеется. Джеймс Макэвой, весь такой из себя "мне плевать на ваше мнение", будто подмигивает ему, Майклу, с тускло мерцающего в полутьме монитора.
- И насколько он нежный любовник?
Майкл жмет на паузу, нещадно вжимая окурок в мутную пепельницу. Он мог бы быть нежным. Майкл мог бы стать кем-угодно для Джеймса, Макэвою стоило бы только намекнуть, только дать добро. Фассбендер не был слепым и никогда не жаловался на плохую интуицию: Джеймс испытывал к нему что-то более масштабное, нежели обыкновенная товарищеская симпатия. Но Майкл и дураком не был. У Джеймса семья и обязательства, которые он никогда не сможет променять на холостяцкую квартиру Майкла, застарелые коробки из-под пиццы и разбросанные повсюду носки. Майкл трясет головой, кашляя. Глаза слезятся, а пачка всё-таки, наконец, пуста.
Забравшись в постель, Майкл некоторое время лежит с открытыми глазами, глядя в потолок. Отсветы от фар скользят по потолку, и Майкл вспоминает тот единственный вечер, когда у них что-то могло получиться. Съемки уже подходили к завершению, и у них с Джеймсом осталось всего несколько совместных сцен. Майкл попрощался со всеми и поехал в ближайший бар, чтобы там, в гордом одиночестве, побыть наедине со своими мыслями. Макэвой позвонил и дрожащим голосом попросил приехать.
- Скорее, Майкл, это так важно, - он говорил непривычно тихо и спокойно. - Адрес...
Фассбендер отлично помнит, как чуть не подавился в тот момент, когда Джеймс назвал дешевую гостиницу неподалеку. Пульс мгновенно участился, ладони вспотели, а в штанах предательски быстро стало тесно и жарко. Майкл ехал, как угорелый, нарушая и несколько раз проезжая на красный, и только чудом можно было объявить тот факт, что его тогда не остановили. Он поднимался на второй этаж по лестнице, лифта там не было. Долго стучал в названный Джеймсом номер, но так и не дождался ответа. Сидевшая за стойкой внизу девица сообщила, что постоялец выписался и уехал всего полчаса назад.
- Я вчера, - сказал Джеймс на следующий день, заглянув к Майклу в гримерку. - Я...
- Не понимаю, о чем ты, - отрезал Майкл, а потом дружелюбно улыбнулся, и Джеймс вздохнул с облегчением.
Майкл ставит будильник на шесть утра и, отвернувшись к окну, пытается не думать о Джеймсе. С некоторых пор это так же непросто, как заставить себя не дышать.
URL комментарияисполнение 1, не рейтингово, немного ангстово.
читать дальшеМоменты, когда Джеймс шепчет ему на ухо любую глупость, которую вполне можно было произнести и так, заставляет Майкла вздрагивать и нервно облизывать губы. Странно, он так легко и беззаботно перенял общеизвестную привычку Макэвоя, что теперь без неё сложно обходиться, особенно в присутствии этого развеселого шотландца и его искрящихся глаз, многообещающих улыбок, похлопываний по плечу. Фассбендер часто ловит себя на мысли о том, что Джеймс повлиял на него в сотнях мелочей. Джеймс Макэвой, который сделал его, Майкла, зависимым от себя. От своих пьяных шуток, от каламбуров на трезвую голову, от дурацких, совершенно ребяческих шалостей.
- Они хотят нас, - губы Джеймса, те самые, которые он так любит облизывать и покусывать, у самого уха Майкла: дыхание греет, щекочет, оседает влажным на коже.
Вспышки, смех, "Джеймс, Майкл, повернитесь, пожалуйста, сюда!". И снова вспышки, и чьи-то глупые, однообразные вопросы сыплются со всех сторон.
- Тебя, - Майклу хочется отстраниться. Слишком жарко, слишком близко и тесно Джеймс прижимается к нему, притискивается бедром к его бедру, нарочно, Майкл уверен, что нарочно, потираясь. - Хотят тебя.
Уж Майкл точно хочет. Джеймс смеется ему в шею, сжимает ладонь на его талии сильнее, а потом высоко вздергивает подбородок, ослепительно улыбаясь толпе. Майкл чувствует, как воздух вокруг них, между ними искрит, и как становится сложно дышать, но Фассбендер выдыхает и улыбается.
- Скажите, как вам удалось добиться такой химии? - девушка в красном кардигане, задорно-рыжая и веснушчатая глядит на них с восхищением. Майкл склоняет голову на бок, смотрит на Джеймса, уступая ему право ответить.
- Мы страстно желали друг друга на протяжении всех съемок, но так ни разу и не переспали, - Джеймс прижимается к Майклу ещё и ещё, хотя, казалось бы, куда крепче? - Но думаю, скоро это исправим. Правда, детка?
Майклу неловко, потому что перед глазами мгновенно возникает с десяток картинок, наглядно демонстрирующих, как именно они с Джеймсом будут "исправлять". Фассбендер долго и неловко кашляет, пытаясь избавиться от чертового кома, вставшего в горле, а Макэвой снова сводит всё в шутку, склоняясь к рыжей журналистке, подмигивая и сладко щебеча "Он у нас очень скромный и воспитанный, такие дела".
- Пойдем, любовь моя, - он тащит путающегося в ставших вдруг неприлично длинными ногах Майкла за собой. - Ты просто очарователен.
Майкл слышит только кровь, гулко стучащую в висках. Вспышки слепят и хочется ослабить хватку галстука. Джеймс оборачивается и подмигивает.
- Четыре.
Майкл крутит на повторе снова и снова, ставит на паузу, проматывает и воспроизводит по отдельным кадрам. Намеренно растягивает слова, вычленяет "был секс" и "Майкл Фассбендер". Пачка сигарет стремительно пустеет, небольшая комната стремительно наполняется едким дымом. Дурные мысли того и гляди, как сказал бы Кинг, грозят к полуночи обрести плоть и превратиться в шатающихся по квартире зомби. Джеймс на мониторе лэптопа довольно улыбается, ерзает на стуле, смеется. Джеймс Макэвой, весь такой из себя "мне плевать на ваше мнение", будто подмигивает ему, Майклу, с тускло мерцающего в полутьме монитора.
- И насколько он нежный любовник?
Майкл жмет на паузу, нещадно вжимая окурок в мутную пепельницу. Он мог бы быть нежным. Майкл мог бы стать кем-угодно для Джеймса, Макэвою стоило бы только намекнуть, только дать добро. Фассбендер не был слепым и никогда не жаловался на плохую интуицию: Джеймс испытывал к нему что-то более масштабное, нежели обыкновенная товарищеская симпатия. Но Майкл и дураком не был. У Джеймса семья и обязательства, которые он никогда не сможет променять на холостяцкую квартиру Майкла, застарелые коробки из-под пиццы и разбросанные повсюду носки. Майкл трясет головой, кашляя. Глаза слезятся, а пачка всё-таки, наконец, пуста.
Забравшись в постель, Майкл некоторое время лежит с открытыми глазами, глядя в потолок. Отсветы от фар скользят по потолку, и Майкл вспоминает тот единственный вечер, когда у них что-то могло получиться. Съемки уже подходили к завершению, и у них с Джеймсом осталось всего несколько совместных сцен. Майкл попрощался со всеми и поехал в ближайший бар, чтобы там, в гордом одиночестве, побыть наедине со своими мыслями. Макэвой позвонил и дрожащим голосом попросил приехать.
- Скорее, Майкл, это так важно, - он говорил непривычно тихо и спокойно. - Адрес...
Фассбендер отлично помнит, как чуть не подавился в тот момент, когда Джеймс назвал дешевую гостиницу неподалеку. Пульс мгновенно участился, ладони вспотели, а в штанах предательски быстро стало тесно и жарко. Майкл ехал, как угорелый, нарушая и несколько раз проезжая на красный, и только чудом можно было объявить тот факт, что его тогда не остановили. Он поднимался на второй этаж по лестнице, лифта там не было. Долго стучал в названный Джеймсом номер, но так и не дождался ответа. Сидевшая за стойкой внизу девица сообщила, что постоялец выписался и уехал всего полчаса назад.
- Я вчера, - сказал Джеймс на следующий день, заглянув к Майклу в гримерку. - Я...
- Не понимаю, о чем ты, - отрезал Майкл, а потом дружелюбно улыбнулся, и Джеймс вздохнул с облегчением.
Майкл ставит будильник на шесть утра и, отвернувшись к окну, пытается не думать о Джеймсе. С некоторых пор это так же непросто, как заставить себя не дышать.
@темы: щикарный вид